мне на кризис наплевать, вылез в топе гоу бухать
мне на кризис наплевать, вылез в топе гоу бухать

Это следствие мирового экономического кризиса или результат кризиса собственно кинематографического? --

Карен Шахназаров:Нам не надо гнаться за Голливудом

Российское кино переживает очередной, неизвестно какой по счёту, кризис. Громких премьер мало, зрители на новые отечественные фильмы почти не ходят. Само кинематографическое сообщество расколото на два лагеря. По общему мнению, 2010 год был едва ли не худшим для нашей киноиндустрии за последнее десятилетие.Что мешает нашему кино динамично развиваться, какие меры надо предпринять, чтобы вернуть зрителей в залы, а российскому кинематографу – былую славу? Чтобы узнать ответ на этот вопрос, мы решили провести на страницах «ЛГ» цикл бесед с крупнейшими мастерами экрана. На протяжении года раз в месяц со своими оценками ситуации будут выступать известные режиссёры, которые хорошо знают болевые точки современного кино.Предполагается, что разговор будет острый, нелицеприятный.  Отсюда и название цикла – «Двенадцать рассерженных режиссёров». Вести его будет вице-президент Гильдии киноведов и кинокритиков Леонид Павлючик. А честь открыть новую рубрику в «ЛГ» мы предоставили известному кинорежиссёру, народному артисту России, директору киноконцерна «Мосфильм» Карену ШАХНАЗАРОВУ. -- Карен Георгиевич, ещё полгода назад вы говорили, что павильоны «Мосфильма» пусты, что кино практически остановилось. А что теперь происходит на студии, которая является точнейшим барометром состояния нашего кино?
-- В последние два-три месяца наметилось кое-какое оживление. Но снимаются в основном телевизионные проекты. Слава Богу, не те, которые на коленке за три копейки делаются, а солидные, с дорогостоящими декорациями, с хорошими актерами. Например, сериал о Достоевском в постановке Владимира Хотиненко и с Евгением Мироновым в главной роли. Еще у нас телевизионные программы снимаются, в том числе «Поединок» Владимира Соловьева, всевозможная реклама делается, так что студия, как производственная площадка, как кинофабрика, не простаивает.
-- Но бума киносъемок, судя по всему, не наблюдается.
-- Нет, не наблюдается. Хотя ситуация получше стала. Минувшим летом, осенью вообще был мёртвый период. А сейчас в работе все-таки находится с десяток кинопроектов. Этого, конечно,  мало.
-- Годовая пауза, которая случилась в кинопроизводстве, она, по-вашему, с чем связана? Это следствие мирового экономического кризиса или результат кризиса собственно кинематографического?
-- Мне кажется, это прямой результат не вполне продуманной структурной реорганизации нашего кинематографа. Я имею в виду всё то, что связано с возникновением Фонда социальной поддержки кино. Я эту идею не отрицал и не отрицаю. Но пока Фонд организовывался, пока министерство культуры искало своё место в изменившейся системе координат, наше кино государством практически не финансировалось. Было сложно получить деньги даже по утвержденным сценариям. Не могу сказать, что и сегодня новая система заработала как часы. Часть денег и функций осталась за минкультом. Другая часть – за вновь созданным Фондом. К кому обращаться с идеей фильма, куда бежать за деньгами – пока не очень понятно. Словом, проблемы не решаются, а располовиниваются. Мне же кажется разумным собрать все силы и средства в один кулак. Пускай это будет Фонд, но давайте тогда наделим его функциями Госкино. Или пускай проблемами кино единолично занимается Министерство культуры, а Фонд будет его структурным подразделением. А пока все в какой-то вязкой каше барахтаются.
.....
-- Мы закономерно вышли на разговор о зрителе. Мне кажется, большинство режиссеров, в том числе, извините, и вы, снимают так, как снимали всегда, не замечая, что в зале давно нет 40-летних и даже 30-летних зрителей, там сидят преимущественно одни тинейджеры и кушают свой поп-корн. Они про подвиги генерала Скобелева или про страдания доктора Рагина из экранизированной вами «Палаты №6» точно смотреть не будут. Как вам кажется, надо ли режиссёру ориентироваться на этого нового зрителя? Или надо, как встарь, говорить о высоком и вечном?
-- Надо делать и то, и другое. Когда Чехов писал про доктора Рагина в своей гениальной «Палате №6», то не думаю, что её читал весь российский православный народ. Подозреваю, серьезная проза Чехова и тогда была достоянием 5-10 процентов грамотного населения. Это же, в конце концов, не детектив, не слезливая мелодрама. Но это не значит, что «Палату №6» не надо было писать и не надо сегодня экранизировать.
К слову говоря, когда я снимал этот фильм, то вообще думал, что он останется фактом только моей личной биографии. Но у «Палаты №6» неожиданно оказалась своя, не столь уж малочисленная, аудитория, у картины был хороший телевизионный рейтинг, она в итоге окупилась. Значит, думающий зритель у нас все-таки есть, и когда с ним серьезно разговариваешь о серьезных вещах, он в кино идёт.
На своём веку я снимал разные картины: и те, на которые приходило несколько миллионов зрителей, и те,  что собирали десятки миллионов – как, например, фильмы «Мы из джаза», «Зимний вечер в Гаграх», «Курьер». Но, приступая к «кассовой» или «артхаусной» картине, я все равно думаю о зрителе: без зрителя фильм --  мертворожденное дитя. При этом всегда важно делать то, что тебе самому интересно. И, конечно, быть максимально искренним. Самое ужасное в нашей профессии, когда люди снимают то, что им самим неинтересно, что они сами ни за что смотреть не стали бы. Но делают. И это всегда видно на экране.
Лично мне снимать «Палату №6» было страшно интересно. При этом я прекрасно отдавал себе отчет в том, что фильм ориентирован на ограниченную аудиторию. Но есть ведь ещё и такое понятие, как качество этой самой аудитории. Работать на умного, просвещённого зрителя – особое удовольствие. Это не значит, конечно, что таких фильмов, как «Палата №6», должно быть много. Они должны быть частью общего процесса, фрагментом мозаики. Я в прошлом году возглавлял жюри «Кинотавра», и это была нелегкая миссия. Когда подряд смотришь 15 картин, которые ориентированы исключительно и только на узкую зрительскую прослойку, то вопросы, конечно, возникают. И не только к отборщикам «Кинотавра».
-- Вы произнесли словосочетание «качество зрителя». Как вам кажется, это самое качество в целом выросло, упало?
-- Я бы обозначил проблему шире. Качество не только зрителя, а всей нации, на мой взгляд, катастрофически упало. Этому есть много причин: ухудшение уровня образования, вал дурного коммерческого чтива, захлестнувший страну, примитивное телевидение, забывшее об одной из своих основных функций – просвещать, наконец, отсутствие внятной государственной идеологии… Недавнее убийство в станице Кущёвской – это серьезный звонок всем нам. Недрогнувшей рукой зарезать невинных младенцев – это уже что-то за гранью моего разумения. Причём, я уверен, что комплексов Родиона Раскольникова никто из убийц не испытывает. Они думают о том, как бы выкрутиться, как бы схлопотать срок поменьше. В этом смысле Достоевский писал, увы, о другой нации. Для которой муки, метания, страдания Раскольникова были понятны. А для нынешней нации Раскольников в большинстве своем непонятен. Ну, грохнул старуху топором по голове, и правильно сделал: чего там, дескать, маяться.
Мы воспитали поколение, которое ничего не слышало про понятия греха и стыда, которое ничего не читает, ничего не знает. «Мосфильм» -- это ведь большое производство, это сотни людей разных возрастов и профессий, с которыми я каждый день общаюсь, разговариваю. И часто ловлю себя на мысли, что молодые люди зачастую меня просто не понимают. Чтобы они меня поняли, я должен максимально упростить язык, лексику. Это, увы, результат и продукт последних десятилетий.
Вымывание национальной гордости, бездарное переписывание истории – этим едва ли не ежедневно занимаются десятки каналов. На любом из них можно увидеть американские так называемые антисоветские фильмы, которые на самом деле работают против нас, против нашего народа. Кто такие эти дебильные и вечно пьяные советские люди в шапках-ушанках и с гаечным ключом в руках? Так это мы же с вами. И когда Джеймс Бонд в широко разрекламированном боевике разруливает на танке по Санкт-Петербургу, круша всё на своём пути, -- это как называется? Да ни в одной стране мира невозможно представить, чтобы по телевизору показывали фильмы, унижающие собственную нацию. Покажи в Китае или Камеруне антикитайский или антикамерунский фильм – так тебя разорвут на части. Там даже не надо никаких указаний сверху -- само общество отреагирует должным образом. А в России подобное кино покупается, рекламируется, смотрится. Чего же удивляться, что у нас растёт поколение, которое младенцев режет в Кущёвской? Это всё взаимосвязанные вещи.
-- Как вам в этой связи кажется – должно ли государство формулировать свои запросы, пожелания искусству? Должно ли искусство нести определенную идеологию?
-- Для меня здесь нет вопроса. Произведение искусства не возникает ниоткуда. Это результат идей, которые рождаются у автора и переносятся на холст, экран или книжные страницы. Так что в любом фильме обязательно присутствует определенная идея. Даже демонстративная безидейность автора или авторов -- тоже идея. А сумма идей рождает идеологию. И когда кто-то говорит, что в искусстве не должно быть государственной идеологии, то тем самым он открывает двери какой-то другой идеологии. Не исключено, что враждебной человеку и обществу.
Я не понимаю и не принимаю все эти разговоры, что в современном искусстве нет места идеологии, морали, нравственности. Смысл государства – как раз в установлении неких правил, которые принимаются всеми. Смысл любой человеческой общности – в поиске гармонии, а значит, и в выработке норм морали. Если государство не устанавливает правил общежития, а значит, и нравственных норм, -- оно попросту не нужно. Моральные берега, границы жизненно необходимы любой стране. Особенно такой как наша.
Россия – совершенно отдельная страна. Я категорически не согласен с навязываемым нам постулатом, что, дескать, мы как все. Да, мы как все, но и не как все. Китайцы -- как все, но и не как все. А уж американцы… Был в Америке, кино там снимал, так что знаю: они внутренне ощущают себя особыми. Они не как все. В этом их сила, кстати. Залог их достижений. Советскому человеку, если помните, тоже говорили, что он не такой как все. Он лучше, чище, духовнее. И это было причиной многих наших успехов: от прорывов в области литературы, искусства -- до полётов в космос. А что хорошего в том, чтобы быть как все? Это не значит, конечно, что мы должны считать себя сверхлюдьми. Но мы должны знать, что мы особые. Что у нас есть свой путь. Свой взгляд на вещи. Этот взгляд имеет право на существование. И мы имеем право быть такими, какие мы есть.
-- Скажите, а вот наше современное кино имеет своё лицо, свой взгляд на вещи, свой путь?
-- Скажу честно, я не воспринимаю нынешнее кино как целостное явление -- со своим мышлением, языком, стилем. Есть отдельные удачные картины, но я не могу сформулировать, какое оно, современное российское кино, в чём его особость. А вот советское кино, при том, что в нём было много чепухи, было «не как все». Оно было сильно своей идеей сделать человека лучше, вооружить его верой в добро и прогресс. Не случайно на международных фестивалях сегодня с таким успехом проходят ретроспективы нашей киноклассики. Мне кажется, советское кино, при всей его изначальной политической ангажированности, постепенно пришло к продолжению традиций великой русской культуры. И то лучшее, что есть в современном российском кино, продолжает эту линию.
-- Например?
-- Как это не покажется вам странным, но, например, такую картину как «Бумер» я мог бы представить на советском экране, хотя она вроде бы считается эмблемой и символом нового российского кино. Потому что в «Бумере» при всем её суперсовременном антураже -- с чёрными мерседесами и бейсбольными битами -- есть столь ненавидимая некоторыми критиками и практиками кино авторская позиция, пресловутая мораль. Режиссёр Петр Буслов  последовательно приводит банду, в общем-то, симпатичных молодых людей к гибели, показывая бесплодность их жизненных установок. «Бумер» -- типично советское кино по концепции, подходу, авторскому взгляду, может, потому его и посмотрело у нас так много народу.
-......
-- Мне кажется, многие проблемы нашего кино проистекают от разброда и шатаний в профессиональной среде. Свидетельством этому стал недавний раскол Союза кинематографистов России. Из СК вышли Алексей Герман, Александр Сокуров, Эльдар Рязанов, Андрей Смирнов, Алексей Попогребский, Борис Хлебников и еще больше сотни известных мастеров кино, которые подписали широко известное письмо «Нам не нравится». Среди именитых подписантов нет, кажется, одной только вашей фамилии…
-- Честно говоря, я не очень понимаю, в чём суть раскола. В чём позиция одной стороны, другой стороны. Не согласны, что Михалков руководит Союзом? Не могу сказать, что у Никиты Сергеевича нет недостатков на посту председателя СК. Строго говоря, он как может, как умеет сохраняет Союз. Уйди он – вообще всё исчезнет. Станет от этого кому-нибудь лучше? Не думаю.
И потом, что значит – «Нам не нравится»? А что нравится? Вы помните, как в своё время возникла французская «новая волна»? Они выпустили манифест, сформулировали новые задачи киноискусства. Годар отказался участвовать в «буржуазном» Каннском кинофестивале. Это позиция. А в чём позиция моих коллег, которые организовали альтернативный Союз, я не очень понимаю. В принципе, сегодня можно создать хоть пять союзов. А зачем? И какой в этом прок? Самое печальное, что о бедственном состоянии дел в нашем кинематографе никто не говорит. Неужели всех всё устраивает? Даже на «Кинотавре», даже в ресторане Дома кино вы не услышите споров о проблемах кино, о новых фильмах, о реформе отрасли. Последний серьезный разговор на эту тему случился аж на пятом съезде кинематографистов. А с тех пор – только пересуды о дележе имущества и о том, кто кому не нравится.
Вот мы с вами говорим уже второй час. И уже затронули много разных проблем. А многие ещё и не затронули. Это и разгул видеопиратства, и отсутствие защиты отечественного кино со стороны государства, и проблема подготовки киноспециалистов, которых катастрофически не хватает на всех уровнях и звеньях – у нас ведь нормального пиротехника, простите за каламбур, днём с огнём не найти. Казалось бы, профессионалам нужно сесть, обсудить все эти проблемы и предложить правительству решения, выход из тупика. Но никто же этого не делает. Ни в старом Союзе, ни в новом.
-- Вы упомянули манифест, который родился в недрах «новой волны». А я поневоле вспомнил о другом манифесте, который недавно опубликовал всё тот же Никита Михалков, в очередной раз вызвав огонь на себя. Ваше отношение к этому документу?
-- Не могу сказать, что детально изучил манифест Михалкова. Знаком с ним в основном по развернувшейся полемике. Не очень понимаю, что так рассердило критиков Михалкова. Никита никогда не скрывал, что он человек консервативно-державных взглядов. В этот раз он последовательно изложил их в манифесте. Это его полное право. Что здесь могло вызвать такую степень отторжения и раздражения? Не нравятся его взгляды – будь любезен, сядь за компьютер и изложи свои.
....
 – Скажите, как вам удаётся совмещать хлопотное руководство «Мосфильмом» и собственное творчество?
-- Честно сказать, я не знаю ответ на этот вопрос. Наверное, это свойство характера, а может, это уже привычка – держать в голове одновременно сюжет нового фильма (сейчас, например, я приступаю к экранизации романа Ильи Бояшова «Танкист, или «Белый тигр») и мысль о том, где и за сколько купить снегоуборочную машину для «Мосфильма». Более того, директорство мне по-своему помогает в творческих делах. Я хорошо знаю возможности студии, качество техники, потенциал людей. Не скажу, что все эти десять лет мне было легко. Я застал студию едва ли не в руинах. И второй раз я этот путь не хотел бы пройти. Но я рад, что мне вместе с товарищами удалось сделать что-то настоящее. Сегодня «Мосфильм» - современная, устойчивая, рентабельная студия. Она будет жить, пока в этой стране будут снимать кино. Но будут ли его снимать -- вот в чем вопрос…
Беседу вел
Леонид ПАВЛЮЧИК.

А так же :

ВЕРХОМ НА МОЛНИИ

Волшебные японские шары.